Анализ рассказа Аксенова «Победа» (Сочинение на свободную тему). Рассказ Василия Аксёнова «Победа»: опыт анализа семантической организации Литературный анализ рассказа победа аксенов

С разницей в два года, в 1966-м и 1968-м, в двух главных (после «Нового мира») литературных журналах того времени — «Юности» и «Знамени» — появились два не характерных для той эпохи рассказа. В юмористическом отделе «Юности» была напечатана «Победа» Василия Аксенова, а в прозаическом отделе «Знамени» — «Победитель» Юрия Трифонова.

Трифонов в это время интенсивно работает над рассказами, пытаясь нащупать новую литературную манеру. Он учится все говорить в подтексте, но без хемингуэевского хвастовства, без демонстративного подчеркивания. Пишет простые рассказы, в которых события даются репортажно, хроникально и без авторской оценки. «Победитель» — это история о том, как советские журналисты направляются к единственному живому участнику Второй — парижской — Олимпиады 1900 года. Лысый, без единого зуба старик 98 лет живет в глубокой провинции. За ним ухаживает женщина, приставленная социальными службами, которая ненавидит его за то, что он живет так долго. В соревновании бегунов он был последним и тем не менее называет себя победителем: «Он говорит, что он победитель Олимпийских игр. …Теперь он победитель. Все умерли, а он жив». Журналист-международник Базиль с ужасом и отвращением бормочет: «Не надо жить долго… И тот малый, который выиграл тогда четыреста метров, семьдесят лет назад, — пускай он сгнил потом где-нибудь под Верденом или на Марне, — все ж таки он… А этот со своим долголетием слоновой черепахи…» Трифонов, впервые в советской литературе, отказывается сделать внятный вывод, но в финале повествователь вдруг говорит: «И я думаю о том, что можно быть безумнейшим стариком, забывшим умереть, никому не нужным, но вдруг — пронзительно, до дрожи — почуять этот запах горелых сучьев, что тянется ветром с горы…» Победил тот, кто дольше всех прожил, а не тот, кто красивей всех погиб, — это удивительно странный, новый вывод для Трифонова, который всегда поэтизировал отца — героя, комиссара Гражданской войны.

«Победитель» Трифонова интересно перекликается с «Победой» Василия Аксенова. Странно, что два главных писателя своих поколений почти одновременно написали рассказы с почти одинаковыми названиями. Возможно, это совпадение связано с тем, что тогда само понятие победы нуждалось в существенной корректировке. Победитель в рассказе Аксенова — гроссмейстер, который выиграл матч, — сталкивается с неким человеком, Г. О., который не заметил своего поражения. И даже после того, как получил мат, продолжает нападать на гроссмейстера. И тот вручает ему золотой жетон, на котором написано: «Податель сего выиграл у меня партию в шахматы. Гроссмейстер такой-то». Это, конечно, издевательство, но это и признание того, что победа в обычном, традиционном смысле невозможна, немыслима.

Рассказы написаны в 1966-м и 1968-м, в ситуации поражения. Поражение потерпела «оттепель», поражение потерпела молодая писательская генерация, которая не сумела защитить ни свою свободу, ни свое будущее. Победу одержали разнообразные Г. О., которые, не замечая собственной обреченности, продолжают упрямо рваться к цели. Аксеновский рассказ гораздо откровеннее, гораздо проще, чем рассказ Трифонова. Аксенов и не рассчитывал ни на какой подтекст — он расценивал этот рассказ скорее как стилистическое упражнение, хотя получилась у него все равно вещь чрезвычайно глубокая, если угодно, советский аналог «Защиты Лужина» Набокова.

Оба эти рассказа о том, что истинный победитель не триумфатор. Истинный победитель тот, кто всех переживет. И не случайно Корней Чуковский в это же самое время не раз повторял: «В России надо жить долго». А сам Аксенов говорил: «У нас есть шанс, по крайней мере, их пережить». То, что жизнь, которой так легко разбрасывались советские романтики, — это высшее достояние, вдруг открылось героям 1966 и 1968 годов.

Ноя 05 2015

Рассказ Аксенова «Победа» написан в начале шестидесятых годов XX века, в разгар хрущевской оттепели. В это время общество потихоньку расцветало, приходя в себя после тридцати лет жестокого тоталитаризма. В этот расцвет ознаменовался приходом новой волны писателей и поэтов, ставших «властителями дум» молодого поколения. Одни из них возвращались из лагерей, другие получали возможность печатать запрещенные ранее произведения, а третьи (в том числе и Аксенов) были совсем новыми людьми в литературе.

Вдохновленные оттепелью, они создавали произведения, абсолютно независимые от линии партии и номенклатурных указаний и выражавшие все помыслы и надежды молодежи. Аксенов стал в 60-е годы лидером среди молодых прозаиков. «Победа» - один из первых его рассказов.

Он совсем маленький, но очень интересный. Итак, в купе скорого поезда молодой гроссмейстер встречает случайного попутчика. Попутчик, сразу узнав гроссмейстера, моментально заряжается «немыслимым желанием» победить его. Просто потому, что вид неловкого интеллигентного гроссмейстера вызывает в нем насмешку и презрение: «…мало ли что, подумаешь, хиляк какой-то»/Гроссмейстер легко соглашается на игру, и партия начинается…

И тут происходит очень странная вещь: начавшись, партия приобретает неожиданный характер. Из простого спортивного состязания она перерастает в беспощадную борьбу двух поколений, совершенно разных по духу и убеждениям. На шахматной доске сошлись не просто белые и черные фигуры, а две жизни, два взгляда на . Конфликтующие постоянно и в реальной жизни, они сходятся открыто на шахматном поле, и начинается битва не на жизнь, а на смерть.

Гроссмейстер в этой битве представляет все молодое поколение 60-х. Он аккуратен, воспитан, корректен и, хотя и робок, готов сражаться за свои идеалы до последнего. Таинственный же его попутчик приобретает черты устрашающие и почти мистические. Внешнее его описание почти отсутствует; физический его облик неясен, безлик и туманен, четко выделяются только крутой розовый лоб и огромные кулаки, на одном из которых (левом) видна татуировка «Г. О.». А ведь это тоже собирательный персонаж.

В нем сосредоточены все худшие черты, встречающиеся в некультурной части современного общества: ханжество, невежество, грубость, ненависть к «умным», презрение к молодым. Без тени сомнения спрашивает он у гроссмейстера: «Вот интересно, почему все шахматисты - евреи?..» Есть в этом что-то бесконечно подлое, и гроссмейстер призывает на помощь все светлое, что есть у него в душе.

Поле битвы для него оживает: появляется укромный уголок за каменной террасой, куда можно спрятать ферзя; поле h8, стратегически важное для гроссмейстера, принимает вид «поля любви». В противовес черным фигурам, марширующим под «Хас-Булата удалого», белые идут в бой под фортепианные пьесы Баха и плеск морских волн. Четким и ясным мыслям гроссмейстера противопоставляется какофония и неразбериха в голове и на поле Г. О. В то время когда гроссмейстер строит красивые и тонкие планы возможных ходов, Г. О. думает: «Если я его так, то он меня так. Если я сниму здесь, он снимет там, потом я хожу сюда, он отвечает так… Все равно я его добью, все равно доломаю. Подумаешь, гроссмейстер-балетмейстер, жила у тебя еще тонкая против меня».

То место доски, куда прорываются фигуры Г. О., становится центром «бессмысленных и ужасных действий». Увлекшись глубоким наступлением, Г. О. совершает ряд ошибок, и вот уже гроссмейстер близок к победе, и читатель, любящий справедливость, с нетерпением ждет этой победы, как вдруг, совершенно неожиданно… гроссмейстер проигрывает. Г. О. объявляет мат, и рушится вся светлая диспозиция гроссмейстера, и сам он видит, как его ведут на расстрел черные люди в шинелях с эсэсовскими молниями и как ему надевают all so ch. ru 2001 2005 на голову вонючий мешок под далекие звуки «Хас-Булата»… Что же случилось?

Неужели и невежество вышли победителями и неужели им предначертано задушить все светлые идеалы? Ни в коем случае. Потерпевший поражение гроссмейстер все равно чувствует, что он выше своего победителя, что он никогда не совершал подлостей, и вручает ликующему Г. О. золотой жетон с надписью: «Податель сего выиграл у меня партию в шахматы. Гроссмейстер такой-то». Главное, что выражает этот , это готовность молодого поколения отстаивать свои взгляды и убеждения, бороться за само право на независимое существование, какая бы сила ни старалась это поколение раздавить и поглотить.

Хотя гроссмейстер и проиграл партию, но он не побежден морально и готов к будущим битвам. Завершают рассказ его слова о том, что он заказал уже много золотых жетонов своим будущим победителям и постоянно будет пополнять запасы. Впереди у гроссмейстера, как и у всего его поколения, долгая жизнь, как большая, увлекательная партия.

В рассказе "Победа" Аксенов, несомненно, говорит не только о том, как сталкиваются два характера, два темперамента, а о борьбе интеллекта и силы, о борьбе обреченной. Эта совершенно обыденная игра становится обличением законов действительности, довольно символично отображая закономерности реальной жизни. Игра становится жизнью, а жизнь - игрой.

Проблематика касается вопросов о столкновении характеров, о жизненных принципах, о достоинстве и чести, но самое главное - о борьбе разума и силы. Многое в рассказе Аксенова не случайно, и законы действительности получают подробнейшую оценку в образах двух столкнувшихся в шахматном поединке героев: гроссмейстера и Г.О. Их характер сторонний наблюдатель, рассказчик, вырисовывает довольно подробно, акцентируя внимание на конкретных деталях и закономерностях, как, например, фирменный знак на галстуке шахматиста, или же постоянно мелькающие кулаки "случайного спутника".

Именно тогда читатель понимает, насколько различны герои, как гуманистические жизненные принципы "разума" противоречат скудным "силы". Здесь же поднимается проблема чести и достоинства. В данной игре с достоинством мог победить лишь один - и он побеждает -, тогда как второй, следуя изначально неверной цели, был обречен если и на выигрыш, то исключительно грязный и бесчестный. Однако вопрос заключается в следующем: почему же победа тихая и скрытая - показатель достоинства? Вероятно, потому что не возвышается и не туманит рассудок, а принимается как "очарование минуты". Данный круг проблем приводит к одной важно и общей: столкновении силы умственной и силы физической. Гроссмейстер, как олицетворение разума, вступает в скрытый конфликт с Г.О., олицетворением силы. Когда побеждает первый, казалось бы, рассказ должен прийти к логическому завершению, но законы жизни диктуют свои правила, губящие разум, который так свободно и легко скрывает свою победу. И она уходит к необузданной силе, к тому, что ведет к хаосу и разрушению. Так происходит и в действительности, когда сила отчего-то губит разум чаще, чем разум силу.

Если касаться исключительно сюжета как смены действий, можно сказать, что Аксенов изображает шахматный турнир между людьми антагонистами: гроссмейстером и Г.О., которые встречаются в купе поезда. Игра динамична, с одной стороны оправданно сдержанна, с другой - импульсивна. Побеждают оба: противоречивости ситуации заключается лишь в том, что один одерживает победу поистине, а другой, будучи уже проигравшим.

Гроссмейстер, несомненно, стоит прежде Г.О., о том говорит и начало рассказа, когда Аксенов подмечает, что "гроссмейстер играл в шахматы со случайным спутником". Читателю предлагается подробнейшая характеристика героя, но уже и в сравнении возможно выявить, что звучное "гроссмейстер" таит в себе многое, в отличие от краткого Г.О. "Гроссмейстер был воплощенная аккуратность... строгость одежды и манер, свойственная людям, неуверенным в себе и ранимым". В этом и кроется причина окончательного поражения "разума", который мирно передает победу в грубые кулаки "силы". Он ведет честную борьбу, и его игра - это отражение жизни светлой и насыщенной. Он то погружается в воспоминания о семье, то философские мысли овладевают его сознанием, то светлые чувства пробуждают прекрасное в душе. Он живет игрой честной и разумной, но в ключевой момент отступает, когда Г.О. вдруг приходит со своей пораженной победой. Бросается в бегство от необузданной силы. Внутренняя слабость, некая неуверенность и скрытность, безусловно, становятся основным толчком к отступлению. Его характер, как олицетворение свойств "разума", который, будучи символом добра и чистоты, не имеет прочного внутреннего стрежня и твердой уверенности.

Зато эта уверенность и прочность есть у "силы", которую олицетворяет Г.О. Аксенов также знакомит читателя с ним довольно подробно, насколько это возможно с бедным внутренним миром героя. Ничего кроме "розового крутого лба" и массивных кулаков во внешности героя не примечательно. "взял две пешки, зажал их в кулаки и кулаки показал гроссмейстеру". Повтор, используемый автором, позволяет акцентировать

внимание читателя на особенности образа Г.О. Его действия - "накопление внешне логичных, но внутренне абсурдных сил.", за которыми стоит лишь одно: желание скорой победы. Оно ослепляет его, что доказывает кульминационный момент рассказа, когда тот даже не замечает тихую победу своего оппонента. "Мата своему королю он не заметил". За всем этим скрывается довольно скверный характер. Чего стоит брошенное им пренебрежительное "шахматишки"в начале игры в жизнь. Примечательно и то, что внутренний мир Г.О., казалось бы, совершенно пуст, потому что кроме действий и стратегических размышлений в нем нет ничего возвышенного. "Все равно я его добью, все равно доломаю". Да и "сила" считаться возвышенной не может, если она выражена в двух крепких кулаках с нелепой татуировкой неопределенного имени "Г.О.".

Особенность композиции заключается в изображении двух совершенно отличных миров: разума и силы, меж которыми как бы происходит постоянное метание. То выступают думы гроссмейстера, то Г.О. Да и сама победа скользит от одного к другому, находя приют там, где она была до изнеможения, но бессмысленно желанна. "Ничто так не доказывало бессмысленность и призрачность жизни". Также в рассказе "Победа" соблюдено единство времени, места, действия. Это позволяет ему считаться логически завершенным, полным и целостным. И действительно, Аксенов проводит мысль о борьбе разума и силы от самого ее зарождения и до разрешения скрытого конфликта, когда на шахматной доске сходятся два противоположных явления. И место действия довольно знаково. Поезд. Его движение соизмеримо с движением жизни, и он как нельзя кстати "скорый", что говорит о стремительности проходящего жизненного времени.

Аксенов довольно часто использует повторы, которые зачастую становятся подтверждением пометки автора "Рассказ с преувеличениями" и несколько предопределяют завершение рассказа. Так, например, Г.О. "загорелся немыслимым желанием немыслимой победы", что сразу говорит о том, на чьей стороне на самом деле будет победа. И далее "центра сразу превратился в поле бессмысленных и ужасных действий", "ничто так определенно не доказывало бессмысленность и призрачность жизни". Несомненно, и упомянутые ранее кулаки и розовый крутой лоб Г.О. повторяются в тексте не раз. Важное значение имеют и художественные детали. К ним относятся не только выдающиеся кулаки Г.О., символизирующие силу, но и, например, фирменный знак "Дом Диора" на простом галстуке, который как бы предугадывает сокрытие в образе Гроссмейстера, дополняя его желание скрыть не только глаза, но и губы, а затем и появление укромного угла " за террасой, за полуразвалившейся каменной террасой"(снова повтор). Также важное значение принимает и цвет шахмат. Если у порядочного и глубокого гроссмейстера, "разума", цвет оказывается белым, как символ света души, чистого сердца, то у Г.О., "силы", фигурки оказываются черными, словно зло и грязь.

Рассказ Аксенова "Победа" написан в начале шестидесятых годов, в разгар хрущевской оттепели. В Это время общество потихоньку расцветало, приходя в себя после тридцати лет жестокого тоталитаризма. В литературе этот расцвет ознаменовался приходом новой волны писателей и поэтов, ставших "властителями дум" молодого поколения. Одни из них возвращались из лагерей, другие получали возможность печатать запрещенные ранее произведения, а третьи (в том числе и Аксенов) были совсем новыми людьми в литературе. Вдохновленные оттепелью, они создавали произведения, абсолютно независимые от линии партии и номенклатурных указаний и выралсавшие все помыслы и наделсды молодежи.

Аксенов стал в шестидесятые годы лидером среди молодых прозаиков. "Победа" - один из первых его рассказов. Он совсем маленький, но очень интересный. Итак, в купе скорого поезда молодой гроссмейстер встречает случайного попутчика. Попутчик, сразу узнав гроссмейстера, моментально заряжается "немыслимым желанием" победить его. Просто потому, что вид неловкого интеллигентного гроссмейстера вызывает в нем насмешку и презрение: "...мало ли что, подумаешь, хиляк какой-то". Гроссмейстер легко соглашается на игру, и партия начинается... И тут происходит очень странная вещь: начавшись, партия приобретает неожиданный характер. Из простого спортивного состязания она перерастает в беспощадную борьбу двух поколений, совершенно чуждых по духу и убеждениям. На шахматной доске сошлись не просто белые и черные фигуры, а две жизни, два взгляда на жизнь. Конфликтующие и в реальной жизни, соперники сходятся открыто на шахматном поле, и начинается битва не на лгазнь, а на смерть. Гроссмейстер в этой битве представляет все молодое поколение шестидесятых. Он аккуратен, воспитан, корректен и, хотя робок, готов сражаться за свои идеалы до последнего. Таинственный же его попутчик приобретает черты устрашающие и почти мистические. Внешнее его описание почти отсутствует; физический его облик неясен и туманен, четко выделяются только крутой розовый лоб и огромные кулаки, на одном из которых (левом) видна татуировка "Г. О." А ведь это тоже собирательный персонале. В нем сосредоточены все худшие черты, встречающиеся в некультурной части современного общества: ханжество, невежество, грубость, ненависть к "умным", презрение к молодым. Без тени сомнения спрашивает он у гроссмейстера: "Вот интересно, почему все шахматисты - евреи?.." Есть в Этом что-то бесконечно подлое.

Четким и ясным мыслям гроссмейстера противопоставляется неразбериха в голове и на поле Г. О. То место доски, куда прорываются фигуры Г. О., становится центром "бессмысленных и ужасных действий". Увлекшись глубоким наступлением, Г. О. совершает ряд ошибок, и вот уже гроссмейстер близок к победе, и читатель, любящий справедливость, с нетерпением ждет этой победы, как вдруг, совершенно неожиданно... гроссмейстер проигрывает. Г. О. объявляет мат, и рушится вся светлая диспозиция гроссмейстера, и сам он видит, как его ведут на расстрел черные люди в шинелях с эсэсовскими молниями и как ему надевают на голову мешок под далекие звуки "Хас-Булата"... Что лее случилось? Неужели пошлость и невежество вышли победителями и неужели им предначертано задушить все светлые идеалы? Ни в коем случае. Потерпевший поралсение гроссмейстер все равно чувствует, что он выше своего победителя, что он никогда не совершал подлостей, и вручает ликующему Г. О. золотой жетон с надписью: "Податель сего выиграл у меня партию в шахматы. Гроссмейстер такой-то".

Главное, что выражает этот рассказ, это готовность молодого поколения отстаивать свои взгляды и убелсдения, бороться за само право на независимое существование, какая бы сила ни старалась это поколение раздавить и поглотить. Хотя гроссмейстер и проиграл партию, но он не побежден морально и готов к будущим битвам. Завершают рассказ его слова о том, что он заказал уже много золотых жетонов своим будущим победителям и постоянно будет пополнять запасы. Впереди у гроссмейстера, как и у всего его поколения, целая жизнь. Как большая, увлекательная партия.

Василий Аксенов

Рассказ с преувеличениями

В купе скорого поезда гроссмейстер играл в шахматы со случайным спутником.

Этот человек сразу узнал гроссмейстера, когда тот вошел в купе, и сразу загорелся немыслимым желанием немыслимой победы над гроссмейстером. «Мало ли что, - думал он, бросая на гроссмейстера лукавые узнающие взгляды, - мало ли что, подумаешь, хиляк какой-то».

Гроссмейстер сразу понял, что его узнали, и с тоской смирился: двух партий по крайней мере не избежать. Он тоже сразу узнал тип этого человека. Порой из окон Шахматного клуба на Гоголевском бульваре он видел розовые крутые лбы таких людей.

Когда поезд тронулся, спутник гроссмейстера с наивной хитростью потянулся и равнодушно спросил:

В шахматишки, что ли, сыграем, товарищ?

Да, пожалуй, - пробормотал гроссмейстер. Спутник высунулся из купе, кликнул проводницу,

появились шахматы, он схватил их слишком поспешно для своего равнодушия, высыпал, взял две пешки, зажал их в кулаки и кулаки показал гроссмейстеру. На выпуклости между большим и указательным пальцами левого кулака татуировкой было обозначено: «Г.О.»

Левая, - сказал гроссмейстер и чуть поморщился, вообразив удары этих кулаков, левого или правого.

Ему достались белые.

Время-то надо убить, правда? В дороге шахматы - милое дело, - добродушно приговаривал Г.О., расставляя фигуры.

Они быстро разыграли северный гамбит, потом все запуталось. Гроссмейстер внимательно глядел на доску, делая мелкие, незначительные ходы. Несколько раз перед его глазами молниями возникали возможные матовые трассы ферзя, но он гасил эти вспышки, чуть опуская веки и подчиняясь слабо гудящей внутри, занудливой, жалостливой ноте, похожей на жужжание комара.

- «Хас-Булат удалой, бедна сакля твоя…» - на той же ноте тянул Г.О.

Гроссмейстер был воплощенная аккуратность, воплощенная строгость одежды и манер, столь свойственная людям, неуверенным в себе и легкоранимым. Он был молод, одет в серый костюм, светлую рубашку и простой галстук. Никто, кроме самого гроссмейстера, не знал, что его простые галстуки помечены фирменным знаком «Дом Диора». Эта маленькая тайна всегда как-то согревала и утешала молодого и молчаливого гроссмейстера. Очки также довольно часто выручали его, скрывая от посторонних неуверенность и робость взгляда. Он сетовал на свои губы, которым свойственно было растягиваться в жалкой улыбочке или вздрагивать. Он охотно закрыл бы от посторонних глаз свои губы, но это, к сожалению, пока не было принято в обществе.

Игра Г.О. поражала и огорчала гроссмейстера. На левом фланге фигуры столпились таким образом, что образовался клубок шарлатанских каббалистических знаков. Весь левый фланг пропах уборной и хлоркой, кислым запахом казармы, мокрыми тряпками на кухне, а также тянуло из раннего детства касторкой и поносом.

Ведь вы гроссмейстер такой-то? - спросил Г.О.

Да, - подтвердил гроссмейстер.

Ха-ха-ха, какое совпадение! - воскликнул Г.О.

«Какое совпадение? О каком совпадении он говорит? Это что-то немыслимое! Могло ли такое случиться? Я отказываюсь, примите мой отказ», - панически быстро подумал гроссмейстер, потом догадался, в чем дело, и улыбнулся.

Да, конечно, конечно.

Вот вы гроссмейстер, а я вам ставлю вилку на ферзя и ладью, - сказал Г.О. Он поднял руку. Конь-провокатор повис над доской.

«Вилка в зад, - подумал гроссмейстер. - Вот так вилочка! У дедушки была своя вилка, он никому не разрешал ею пользоваться. Собственность. Личная вилка, ложка и нож, личные тарелки и пузырек для мокроты. Также вспоминается „лирная“ шуба, тяжелая шуба на „лирном“ меху, она висела у входа, дед почти не выходил на улицу. Вилка на дедушку и бабушку. Жалко терять стариков».

Пока конь висел над доской, перед глазами гроссмейстера вновь замелькали светящиеся линии и точки возможных предматовых рейдов и жертв. Увы, круп коня с отставшей грязно-лиловой байкой был так убедителен, что гроссмейстер пожал плечами.

Отдаете ладью? - спросил Г.О.

Что поделаешь.

Жертвуете ладью ради атаки? Угадал? - спросил Г.О., все еще не решаясь поставить коня на желанное поле.

Просто спасаю ферзя, - пробормотал гроссмейстер.

Вы меня не подлавливаете? - просил Г.О.

Нет, что вы, вы сильный игрок.

Г.О. сделал свою заветную «вилку». Гроссмейстер спрятал ферзя в укромный угол за террасой, за полуразвалившейся каменной террасой с резными подгнившими столбиками, где осенью остро пахло прелыми кленовыми листьями. Здесь можно отсидеться в удобной позе, на корточках. Здесь хорошо; во всяком случае, самолюбие не страдает. На секунду привстав и выглянув из-за террасы, он увидел, что Г.О. снял ладью.